Событие, о котором рассказывается ниже, было устно сообщено нам в 1931 году господином К., а потом и записано им. Этим письмом мы и пользуемся здесь.

Известно, что сам прп. Серафим из опыта знал, не раз говорил, что в Православной Церкви непорочно хранится вся полнота христианства. И что всего поразительнее и убедительнее, это его собственная высота и полнота благодати, которая в нем обитала в такой «силе», как в немногих даже древних святых. Достаточно вспомнить одну лишь беседу Н.А.Мотовилова с преподобным, во время которой он чудесно преобразился, подобно Господу на Фаворе, чтобы без малейшего сомнения утверждать, что Православие и доселе действительно непорочно, живо, полно, совершенно. Но приведем и собственные его слова: «У нас вера православная, не имеющая никакого порока»… «Прошу и молю вас, — говорил он в другой раз нескольким старообрядцам, — ходите в Церковь греко-российскую: ОНА ВО ВСЕЙ СЛАВЕ И СИЛЕ БОЖЬЕЙ. Она управляется Духом Святым».

Но о том, же свидетельствует и голос со стороны иного исповедания. Вот как это было. «Переслал мне, пишет господин К., один мой знакомый, письмо на французском языке, в котором одна эльзасска просит его прислать ей что-нибудь о Русской Православной Церкви; молитвенник или еще что-либо. В ответ что-то послали ей, и этим дело временно кончилось.

В 1927 году я был в этом месте и стремился познакомиться с ней, но ее не было тогда из-за летнего времени. И я познакомился лишь с ее свекровью, старушкою большого христианского милосердия и чистоты сердечной. Она рассказала следующее. Их семья протестантского вероисповедания. В этой области Эльзаса села смешанного вероисповедания: римо-католики, а наполовину — протестанты. Храм же у них общий, и в нем они совершают свои богослужения по очереди. В глубине алтарь римский, со статуями и со всем надлежащим. А когда служат протестанты, то они задергивают католический алтарь занавесом и выкатывают свой стол на середину и молятся. В то время в Эльзасе, протестантском мире, было даже движение в пользу почитания святых. Это произошло после книги известного Саббатье о св.Франциске Ассизском. Будучи протестантом, он пленился образом жизни этого праведника, посетив Ассизы. Семья моих знакомых тоже была под впечатлением этой книги. Продолжая оставаться в протестантстве, они чувствовали, однако неудовлетворенность им и, в частности, стремились к почитанию святых и к таинствам. Когда пастор обручал их, то они просили его не задергивать католического алтаря, чтобы хоть видеть статуи святых. Но мысль их искала истинной Церкви.

И вот однажды молодая жена, будучи больной, сидела в саду и читала жизнь Франциска Ассизского. Сад был весь в цветах. Тишина деревенская… Читая книгу, она каким-то тонким сном забылась. «Сама не знаю, как это было», — рассказывала она после мне. И вот к ней идет сам Франциск, а с ним сгорбленный весь сияющий старичок, «как патриарх», сказала она, отмечая этим его старость и вообще благолепие. Он был весь в белом. Она испугалась. А Франциск подходит с ним совсем близко к ней и говорит: «Дочь моя! Ты ищешь истинную Церковь — она там, где он. Она все поддерживает, а ни от кого не просит поддержки». Белый же старичок молчал и лишь одобрительно улыбался на слова Франциска. Видение кончилось. Она как бы очнулась. А мысль подсказала ей почему-то: «Это связано с Русскою Церковью». И мир сошел в душу ее. После этого видения и было написано письмо, упоминаемое вначале.

Через два месяца я снова был у них, и на этот раз от самой эльзаски узнал еще и следующее. Они приняли к себе русского работника. Посетив его помещение и желая узнать, хорошо ли он устроился, она увидела у него иконочку и узнала в ней того старца, которого она видела в легком сне. В удивлении и страхе она спросила: «Кто он, этот старичок?» «Преподобный Серафим, наш православный святой», — ответил ей работник. Тут она поняла смысл слов св. Франциска, что истина — в Православной Церкви.

Читать далее Митрополит Вениамин (Федченков): Преподобный Серафим и Франциск Ассизский. →

Живя по окончании академии в одном доме, я слышал следующий необыкновенный рассказ о чуде преподобного Серафима, нигде, однако не записанном (а может быть, и записано оно в рукописях, но не обнародовано, потому что слишком уж сказочным кажется оно маловерующему интеллигенту).

Мне же это чудо не только не кажется необычнее других, но по сравнению с преображением преподобного Серафима, описанным у самого очевидца Н. А. Мотовилова, всё остальное кажется уже очень простым, незначительным, естественным.

И даже можно сказать, что рассказ о малинке является как бы продолжением, распространением преображения «твари», проявившегося в просветлении, странном и славном изменении лица отца Серафима, то есть плоти его, а она — из той же «земли», что и малинка.

Рассказ приведу по памяти: я не один раз слышал его.

«Вы знаете, — говорила мне О.В.О. — нашу няню-старушку Александру. Характер у неё был не из лёгких; но она была глубоко верующим человеком. И особенно любила и почитала преподобного Серафима. Она родилась, когда он жив ещё был. А по смерти его по всей России особенно много рассказывалось о его жизни и чудесах. Теперь много позабыто… Няня любила, особенно по вечерам рассказывать моим детям про Саров и его угодника. И они с замиранием сердца и совершенною верою воспринимали всё, что она говорила им. Я же сидела и тоже слушала. Детям ничуть не казалось необыкновенным никакое чудо. Им даже не приходилось доказывать, что всё это правда. Конечно, правда! — чуяло чистое детское сердце. Да и как может быть неправда, когда Боженька всё может? А батюшка отец Серафим всё мог вымолить у Него. «Ну, няня, расскажи». «Дело было давно, — начинала не торопясь старуха с перерывами. — Приехал в Саровский монастырь новый архиерей. Много наслышан он был об угоднике Божием, но не верил сам рассказам о чудесах батюшки. А может, и люди зря чего наговорили ему? Добру-то мы не охотники верить, а уж поязычить друг на друга — хлебом нас не корми — страсть любим это».

Детям было непонятно слово «поязычить», но они боялись прервать рассказ няни и молчали. Да и няня не любила, чтобы её перебивали.

«…Встретили архиерея монахи со звоном, честь-честью, в храм провели, потом в архиерейские покои, значит. Ну, угостили его, как полагается. На другой день служба. Осмотрел всё архиерей и спрашивает: «А где же живёт отец Серафим?»

А батюшка тогда не в монастыре жил, а в пустыни своей. Подали архиерею лошадей. А была зима, снегу — то в саровских лесах — сугробы во какие!» И няня поднимает руку выше головы своей. «Дети же и сами не раз бывали в Сарове, я их любила возить туда. И монахи любили их, считали своими. А из имения нашего мы пожертвовали монастырю и лошадей, и коляску. Была особая наша тройка», — пояснила рассказчица.

Но мне самому, как и детям, хотелось слушать о чудесах, а не о тройках и монахах…

«Насилу проехал архиерей. Да и то последнюю дорожку и ему пешочком пришлось», — продолжала няня.

Детям уже становится трудно ждать, когда же, наконец, чудо-то будет? То о снеге, то об архиерее. Поскорее бы, поинтереснее. Но няня не любит, чтобы её прерывали.

«…Батюшку предупредили, что сам архиерей идёт к нему в гости. Угодничек Божий вышел навстречу без шапочки (клобука) и смиренно в ноги поклон архиерею положил. «Благослови,- говорит,- меня убогого и грешного, святой владыка! Благослови, батюшка! Он и архиерея-то всё звал: батюшка да батюшка.

Архиерей благословил и идёт вперёд в его пустыньку. Батюшка под ручку его поддерживает. Свита осталась ждать. Вошли, помолились, сели. Батюшка-то и говорит: «Гость у меня высокий, а вот угостить-то его у убогого Серафима и нечем»- обратился он опять к архиерею. А он, угодничек, прозрел душу-то его, что не возьмёт он благодать, какую Бог дал святым. Но и сказать прямо не хочет, обидит архиерея. А батюшка добрый был, за то и медведь-то его любил, что уж очень добрый был угодник. От его взгляда всякая злоба пропадала и в человеке, и в звере»,- рассуждала няня.

Дети много раз слышали от неё рассказ о медведе, но сейчас они ждали о другом. А после, если не захочется ещё спать, попросят и о медведе рассказать опять. А няня, точно что-то думая про себя, молчала. Детям всё труднее становилось ждать. — «Ну, няня?!» — не вытерпит кто-либо из детей.

-…Ну, вот и ну, а ты не нукай, а слухай,- проворчала добродушно няня и продолжала, не спеша рассказ. «Архиерей-то, думая, что батюшка хочет его чайком угостить, и говорит:

— Да ты не беспокойся, я сыт. Да и не за этим я к тебе приехал и снег месил. Вот о тебе все разговоры идут разные.

— Какие же, батюшка, разговоры-то? — спрашивает угодник, будто не зная.

— Вот, говорят, ты чудеса творишь.

— Нет, батюшка, убогий Серафим чудеса творить не может. Чудеса творить лишь один Господь Вседержитель волен. Ну а Ему все возможно, Милостивцу. Он и мир-то весь распрекрасный из ничего сотворил, батюшка. Он и через ворона Илию кормил. Он и нам с тобою, батюшка, вот, гляди, благодать-то какую дал…

Архиерей взглянул в угол, куда указывал угодничек, а там большущий куст малины вырос, а на нем полно ягоды спелой.

Обомлел архиерей, и сказать ничего не может. Зимой-то — малина, да на голом полу выросла! Как в сказке!

А батюшка Серафим взял блюдечко чайное, да и рвет малинку. Нарвал и подносит гостю.

— Кушай, батюшка, кушай! Не смущайся. У Бога-то всего много! И через убогого Серафима по молитве его и по Своей милости неизреченной Он все может. Если веру-то будете иметь с горчичное зерно, то и горе скажете: «Двинься в море!» Она и передвинется. Только сомневаться не нужно, батюшка. Кушай, кушай!»

Архиерей все скушал, а потом вдруг и поклонился батюшке в ножки. А батюшка опередить его успел и говорит: — Нельзя тебе кланяться перед убогим Серафимом, ты — архиерей Божий. На тебе благодать великая! Благослови меня, грешного, да помолись!

Архиерей послушался и встал. Благословил батюшку и только два-три словечка сказал:

— Прости меня, старец Божий: согрешил я перед тобой! И молись обо мне, недостойном, и в этой жизни, и в будущей.

— Слушаю, батюшка, слушаю. Только ты до смерти моей никому ничего не говори, иначе болеть будешь…

Глядит архиерей, а куста-то уже нет, а на блюдечке от малинки сок кое-где остался — значит, не привидение это было. Да и пальчики у него испачканы малинкой.

Вышел архиерей. Свита-то его дожидается. И чего это, думают, он так долго говорил с батюшкой Серафимом? А он, без шапочки, опять под ручку его ведет до самых саночек. Подсадил и еще раз в снег поклонился.

А архиерей, как только отъехал, говорит своим: «Великий угодник Божий. Правду про него говорили, что чудеса может творить». Но ничего про малинку им не сказал. Только всю дорогу молчал да крестился, а нет-нет и опять скажет: «Великий, великий угодник!»

А когда скончался батюшка, он и рассказал всем про малинку.»

Дети, с широко раскрытыми глазами, молча, переживали Божье чудо…

Читать далее Митрополит Вениамин (Федченков): Малинка. →

Несмотря на неисчислимые проявления явных чудес чрез посредство Преподобного отца Серафима Саровского, я считаю нравственным долгом и обязанностью привести и с своей стороны новый случай поразительного исцеления больного у источника святого Серафима, чему я удостоился быть свидетелем 19-го июля сего года.

Это был день торжественного прославления Преподобного Серафима, когда вся Царская Семья пребывала в Сарове: в это время сотни тысяч народа, со всех концов России, наполняли Саровскую пустынь: почти 1/3 из них были больные, страждущие разными недугами, на которые я (по своей профессии врача) невольно обращал внимание. Особенно много их группировалось у источника и находящейся рядом с ним купальни, в двух с половиною верстах от Саровского монастыря; и каких только форм болезней я здесь не наблюдал! Никакая клиника, никакая больница не могли и в сотой доле дать того «материала», какой привелось мне видеть в течение 2-3 часов моего паломничества. В длинной веренице медленно по очереди подвигающихся к купальне больных особенно выделялся один старик, лет шестидесяти, высокого роста, который держал на себе взрослого, лет тридцати, человека, лицом очень похожего на себя и с виду совершенно здорового, крепкого. Заинтригованный этим последним обстоятельством, я подошел к этой группе вплотную и тогда только понял загадку: обе нижние конечности молодого, которого обхватил старик руками поперек туловища, были обнажены до колен (одет он был в рубаху и порты) и висели беспомощно, как плети, точно мертвые; кожа их была бескровна; кости явно обозначались благодаря исчезновению мышц, особенно икроножных; самые ступни ног, в положении разгибания, резко деформированы… На мой вопрос к старику, не сына ли он несет, я получил ответ утвердительный, а из дальнейшего разговора узнал, что ноги у больного отнялись полтора года назад после ушиба деревом во время рубки леса. «Думали, что убило насмерть, целый день лежал без памяти, а как очнулся — ноги стали точно не свои: хоть режь их, и владения никакого; с тех пор вот и маемся, куда ни возил лечить, нигде толков не было…» Поэтому оба они, отец и сын, дали обет идти в Саров. «Вся надежда теперь на угодника Божьего, нашего отца Серафима». Во всё время разговора старик и не пробовал, ради своего отдыха, поставить больного на землю, что, впрочем, было бы и бесцельно, так как по одному взгляду, без всяких исследований, необходимо было прийти к заключению о полной негодности ног к активной деятельности: это был, по нашей науке, характерный вид паралича с последовательной атрофией мышц, вследствие разрушения части спинного мозга от травматической причины; расстройство, без всякого сомнения, органическое, а не функциональное и притом законченное, без всякой надежды на улучшение в будущем. Каково же было мое чувство изумления, когда, спустя час, я вновь встретил старика со своей ношей. Он не шел, а летел, не чувствуя земли под ногами; лицо его, а также и сына, совершенно преобразилось: вместо подавленного, грустного выражения в нем отражалась радость и светлая надежда с полной уверенностью на будущее выздоровление.
— Ну что же, выкупал? — спросил я.
— Слава Те, Господи, выкупал, батюшка! И как выкупал -сейчас же Петруха мой и встал на ноги!
— Как встал? — был мой естественно-недоумевающий вопрос.
— Да вот так! — и старик, вместо словесных объяснений, поставил больного на землю… И я воочию убедился, как иссохшие парализованные ноги устойчиво поддерживали тело больного, без всякой посторонней помощи. Толпа народа сейчас же окружила нас. Кто они и откуда приехали, мне и в голову не пришло спросить, да и к чему? Дело не в статистике, а в бесспорном факте проявления чуда, о котором я сим и свидетельствую, как очевидец. Врач С. Зененко, Нижний Новгород, Августа 30 дня 1903г.

В ночь на 22 июля сего года вместе с одним родственником я отправился в Саров помолиться и приложиться к мощам преподобного отца Серафима. При обычных путешествиях дорога в ночное время, и очень пыльная, особенно утомительна для путника, но на этот раз мы не чувствовали никакой усталости и приехали в Саров совершенно бодрыми. Ранее в Сарове мы никогда не были, но хорошо знали, что здесь есть источник преподобного Серафима, вода которого считается целительной, и многие верующие, искупавшись в ней, получали и получают исцеление от болезней. Остановившись на постоялом дворе, версты за две от монастыря, в скором времени мы отправились на места подвигов преподобного Серафима, и только перешли речку Саровку и вышли на дорогу к источнику, как увидели несколько человек, вышедших из купальни, при этом одни из них с молитвою изображали на себе крестное знамение, другие поминали отца Серафима, который и после своей смерти не оставил нас, но живет среди нас, и у всех на глазах были слезы радости. Оказалось, что сейчас получили исцеление от неизлечимых болезней в купальне дети одной матери. Прежде всего мы обратили внимание на мать, которая оказалась из Воронежской губернии; судя по ее одеянию, была женщина бедная; и вот сюда она привела своих детей: глухонемого от рождения мальчика и слепую девочку, которые и получили исцеление. Мальчик лет 13-14, по наружному виду очень симпатичный, с чистым лицом, с черными волосами и карими глазами. Мой родственник (преподаватель семинарии в городе Могилеве протоиерей Туторский) положил руку на голову мальчика и стал спрашивать: «Как тебя зовут?» Мальчик ответил: «Миша». «Теперь слышишь?» Мальчик задумался, и когда мать подсказала: «скажи: слышу», мальчик ответил: «слышу». Спрашивают далее: «где у тебя уши?» Мальчик снова задумался, непонятна ему речь. Когда же показали ему уши, радостная улыбка засветилась в глазах счастливца. Слова произносил бывший от рождения глухонемой по складам, как начинающий учиться грамоте. Девочка, судя по ее росту, около тех же лет, как и ее брат. Ее испортила оспа: один глаз вытек, а на другом бельмо, и на лице оставлены глубокие следы болезни. На последний глаз она стала видеть: пошла без поводильщика и была особенно заинтересована встречавшимися ей предметами: заметит под ногами камешек, листочек, прут, и быстро бросается и схватывает полной горстью вместе с песком, посмотрит и снова бросит. Эти чудеса произвели на нас сильное впечатление: точно пред нами была та купальня, при которой Спаситель исцелил расслабленного и в водах которой слепые прозревали, глухие слышали… (Ин., 5 гл.). Нижегородского уезда села Алистеева, священник Александр Крылов

В начале сентября сего года нам пришлось посетить Серафимо-Понетаевский женский монастырь. Осматривая монастырские здания, живописную мастерскую и др., мы зашли в один корпус, где помещается приют, устроенный на средства известного капиталиста, Петрова. В этот приют принимаются девочки разных сословий; содержатся и обучаются на проценты с капитала, пожертвованного благотворителем Петровым. Всех девочек в это время было до 30. Между ними нам показали одну девицу в возрасте около 17 лет, но мало физически развитую и на вид представлявшуюся лет 13-14. Она, исцелившись в Сарове от болезни в первых числах минувшего августа, пожелала остаться в монастыре и обучаться грамоте. Судьба этой девицы очень интересна, и мы решились со слов ее, а также надзирательницы приюта монахини Дорофеи поделиться с читателями сведениями о чуде, которое совершилось с указанною девицею в последнее время. Происходит эта девица, по ее словам, из крестьян Пермской губернии Соликамского уезда Верхнединской волости села Верхнединска; зовут ее Мария Ивановна Зубова. Лет восемь тому назад она заболела горячкой и после этой болезни у нее свело ноги и левую руку, так что в течение 8 лет она не могла ходить, а только могла ползать, левою же рукою совсем не владела. В таком виде она прибыла в Понетаевский монастырь и, прожив там около шести недель, с помощью добрых людей была отправлена в Саров. Здесь с помощью одного доброго человека она добралась до источника, около которого провела четыре дня и ночи, молясь Богу и преподобному Серафиму об исцелении; три раза была подносима под воду источника, но исцеления не было. Тогда она, мысленно дав обещание Преподобному Серафиму посвятить себя Богу и поступить в женский монастырь, в четвертый раз была поднесена под воду источника. На этот раз, когда ее окатила струя воды, с нею сделалось сильное трясение, и когда ее вывели из часовни и положили на землю, она погрузилась в сон. Во время сна она почувствовала сильный толчок в бок, так что проснулась. Чувствуя, что с нею что-то произошло, она попробовала встать, и действительно встала и начала понемногу ходить; левая рука ее разогнулась, и она начала владеть пальцами сей руки. Велика была ее радость при виде чудесного исцеления после восьми лет страданий. Очевидицы-монахини подтвердили мне, что действительно девица эта до отъезда в Саров могла только ползать и левая рука у нее была сведена и она ею не владела; но, приехавши из Сарова, начала ходить и владеть рукою. При мне она свободно ходила, но только говорит, что еще ноги слабы. Секретарь Арзамасской полиции, титулярный советник Василий Иванович Лебедев

5-го числа минувшего сентября месяца, — сообщает ниже поименованный священник Нижегородского кафедрального Собора, — во время служения мною в соборе после вечерни молебна преподобному Серафиму ко мне подошла одна женщина с сыном своим гимназистом. От сильного волнения и слез она едва могла говорить. При всем народе, бывшем в это время в соборе, она поведала мне, что шестнадцать лет сын ее страдал припадками, которые повторялись у него 2-3 раза в месяц и мучили его целыми днями. Она, бедная вдова, лечила его у различных докторов, но врачи признали болезнь сына ее неизлечимой и посоветовали ей исключить его из гимназии. Зная, что в Сарове совершается много чудес, мать больного сына хотела бы поехать туда, но, не имея на дорогу денег, в сильном горе пришла 25-го минувшего июля в кафедральный собор и здесь в 2 или 3 часа дня попросила меня отслужить Преподобному пред святою иконою его молебен о здравии болящего сына ее. «Молилась,- говорила она,- я с искренней верою, что Преподобный, творящий чудеса в Сарове, может и здесь сотворить чудо — исцелить моего сына; молилась просто, как умела. И велика милость Божия по молитве св. Угодника Божия: вот уже полтора месяца прошло, а с моим сыном после молебна ни одного не было припадка и он до сих пор здоров и учится в гимназии! Между тем в июле до молебна особенно часты и сильны были с ним припадки. Так, незадолго пред тем как отслужить мне 25 июля молебен, с ним беспрерывно один за другим припадки были с 6 часов утра и до 4 часов дня. Неужели святой старец Серафим услышал мою недостойную молитву? Ужели я, грешница, могла умолить его!» По заявлении вдовой о дивной ей помощи Божией по молитвам святого старца, согласно ее желанию, был отслужен благодарственный молебен, причем у нее и сына ее во все время молебна благодарные слезы, слезы радости, катились по лицу. Женщина эта — вдова губернского секретаря Антонина Ивановна Богородская, а сын ее — ученик 3-го класса здешней гимназии Анатолий Владимирович Богородский. Жительство они имеют в г. Н.-Новгороде, в Ковалихе, в д. Сухорукова. Нижегор. Кафедр. Собора священник Александр Кенарский.

Печатается по изданию:
Нижегородские Епархиальные ведомости, 1903, № 19

Читать далее Чудеса исцеления на источнике прп. Серафима, Саровского чудотворца →

Неисчислимые заявления об исцелениях поступали в Дивеевский монастырь, возглавляемый игуменией Марией (Ушаковой). Больные получали исцеления от воды с источника, выведенного Богоматерью в малой пустыньке, от вещей святого Серафима, хранившихся в монастыре, от осколков камней, на которых он молился, и часто также от портретных или бумажных изображений старца. Исцеления происходили и на могиле основательницы Дивеевской общины, матери Александры, куда, в сонных откровениях, не раз прп.Серафим направлял болящих.

Сергей Алексеевич Никитин, житель Нижнего Новгорода, рассказывал следующее. «Прихожу к моему знакомому лютеранину, а он в отчаянии, что сын его болен раздражением мозга и доктор сказал, что больной безнадежен. Видя неутешимую скорбь отца, я говорю: «Хочешь ли, чтобы сын был здоров? Веришь ли, о. Серафиму?» — «Хочу, чтобы он был здоров и верую!» — ответил отец. — «В таком случае, вот образ о. Серафима и надень на сына». Он взял, надел, и сын его выздоровел. Вот уже три года он не снимает образа с сына и не отдает мне».

Одна странница сообщила следующее чудо. «Есть у меня, — говорила она, — сын, и единственный; пил он ужасно, и горе мне было страшное, такое горе, что и рассказать не умею. Что ни делала я с ним, ничто не брало, ничем не могла отвадить от вина. Слыхала я о батюшке Серафиме; кой-как, насилу достала бумажный образочек его, картинку, повесила у себя и стала ему постоянно и сердечно молиться: «Батюшка, отвади сына моего пить!» Вот раз сижу я, и вдруг вбегает ко мне сын-то, лица на нем нем нет, весь трясется, я, надо, перепугалась…

«Что ты, — говорю, — что ты?» — «Маменька, — говорит, — прости мне, Христа ради, никогда пить не буду капли вина в рот не возьму! Сейчас я хотел напиться, вдруг вижу, старик-то с палкой, что у тебя повешен в рамке, зашевелился, стал больше да больше и совсем вышел из рамки живой, подошел ко мне, суровый да грозный такой, поднял на меня дубину и говорит: «Перестань мать огорчать и не смей более пить вина!»… Так вот, родимая, с тех самых пор Бог хранит: вылечился сын-то, и капли в рот вина не берет. Вон он, какой милостивец у вас батюшка!»

Сестра Дивеевской обители Ф.В. сделалась, больна глазами. Накануне нового 1835 года видит она сон, что находится в церкви Тихвинской Божией Матери. Отец Серафим выходит из Царских врат в белой ризе, подает воздух (покровец, который полагают на евхаристическую Чашу) и велит отереть им глаза, а сам стал позади нее. Она спросила его: «Ты ли это, батюшка?» о. Серафим отвечал: «Какая ты, радость моя, неверующая! Сама же просила меня, а не веришь, ведь я у вас обедню совершаю». После сего Серафим сделался невидим. С этого времени болезнь глаз прошла у сестры. (Рассказ самой исцелевшей).

Рассказ затворника Георгия, жившего в Задонском Богородицком монастыре. «Долгое время мучился я помышлением: перейти отсюда куда-нибудь в другой монастырь, поуединеннее, а то здесь письма и посетители много меня развлекают; отказывать иногда совестно, а иногда и нужно бывает отвечать: пишут дело. Около двух лет боролся я в нерешимости с этим помышлением, никому этого не говоря, между тем сильно этим смущаясь, перебирая в памяти моей все места, куда бы удобнее удалиться. Однажды входит ко мне келейный, извещая, что странник из Саровской пустыни от отца Серафима принес мне благословение, и сверх того имеет надобность сказать лично несколько слов по его поручению. Я благословил ему войти, и он начал: «Отец Серафим приказал тебе сказать: стыдно-де, столько лет сидевши в затворе, побеждаться такими вражескими помыслами, чтобы оставить свое место. Никуда не ходи. Пресвятая Богородица велит тебе здесь оставаться». Сказав сие старик поклонился и вышел, а я стоял как вкопанный, дивясь чудесному откровению тайный моих помышлений, и притом такому человеку который не только меня не знал, но и никогда не видывал, и даже никогда мы друг к другу не писали. Однако, скоро опомнившись, просил я келейного воротить ко мне странника, надеясь узнать от него что-нибудь более, но его уже не смогли отыскать, ни в монастыре, ни за монастырем. С тех пор дух мой успокоился, и я перестаю помышлять о переходе в другое место».

Читать далее Из чудес прп. Серафима Саровского →

Эту старую потемневшую икону уже называли просто «доской». Стояла она в деревенском сарае, где хранился всякий хлам, но у хозяев за многие годы так и не поднялась рука распилить ее на дрова, сжечь или выбросить. К темной «доске» со временем даже появилось у них некое благоговейное отношение, но как правильно поступить с ней, люди не знали. Стали спрашивать, советоваться со знакомыми, и кто-то из Православных сельчан подсказал отнести потемневшую икону в церковь…

В ноябре прошлого года в Самаре освятили храм в честь святых благоверных князя Петра и княгини Февронии Муромских, и настоятель этого прихода протоиерей Сергий Жихарев решил заказать иконописцу храмовую икону. У знакомых коллекционеров-антикваров он увидел ту самую темную икону, которая много лет простояла в сарае, потом была в сельском храме и теперь оказалась у любителей старины. Батюшка купил у них эту темную икону и по сложившейся в иконописи традиции, когда новые иконы пишут на досках от старых икон, на которых лики уже совсем не видны, решил заказать на ней роспись храмовой иконы святых Петра и Февронии. Но жизнь или, правильнее сказать, Господь распорядился иначе, и на доске проявился образ другого святого. Об этом странном случае отец Сергий Жихарев вспоминает так:

– Я в тот день отслужил в храме святого Пантелеимона, который находится в санатории имени Чкалова, и после службы заехал к знакомым, у которых заказал доски для храма. Увидел очень старую доску, которой уже было более ста лет, на ней краски были выедены, сама икона просто черная, с еле различимым и сильно поврежденным образом Преподобного Серафима Саровского. Восстановлению икона совсем не подлежала, и решено было писать на ней новую икону. Я отвез ее в мастерскую к столярам, где с нее сняли слой краски и около десяти минут шлифовали. Доска стала белая, и на ней прочитывалась текстура дерева, столяры упаковали ее в целлофановый пакет. Уже у меня дома постепенно слетела древесная пыль от шлифования, и через прозрачный пакет я увидел на свеженькой белой доске… образ Серафима Саровского! Глаза, губы, руки, четки – все прочитывалось и напоминало тень. Образ будто был написан тонким сероватым карандашом и выглядел как набросок. Удивительно, что фон на той иконе был прописан темно-синей краской, а после снятия слоя он стал светлым, сам же образ на старой иконе был светлее фона, теперь же стал темнее. Я на следующий день поехал к иконописцу Татьяне Юрьевне Даниловой и попросил ее снять кальку с проявившегося лика Преподобного. Она прорисовала потом все как было на том чудном наброске: благословляющая правая рука, левая положена на грудь, борода старца и его сосредоточенный взгляд…

– Отец Сергий, этот случай вы могли бы назвать чудом?
– Это удивительный факт, которому я оказался свидетелем… А самое главное чудо, что Господь нас еще не испепелил за наше дерзновение писать на доске лик других святых!
– Можно сказать, что таким странным рисунком на свежеобструганной доске Свыше было показано, кого из святых надо писать на иконе?
– По-другому как еще можно расценить проявившийся на отшлифованном дереве набросок… Этот рисунок не ярок своими красками, а напоминает скорее некую тень, некий штрих, но несмотря на это, хорошо виден. Батюшка Серафим будто негромко напомнил о себе и в то же время явно показывает, кого писать на этой иконе.
– А что теперь будет с храмовой иконой святых Петра и Февронии, которую первоначально хотели писать на этой доске?
– Ее уже заказали иконописцам на другой доске, над ней работают, и в ближайшее время прихожане смогут увидеть ее в нашем храме на самом видном месте.
– А икона святого Серафима Саровского где теперь будет находиться?
– Я надеюсь, что после работы иконописца мы ее благоговейно встретим в нашем храме, и каждый верующий сможет помолиться перед этим образом, который так дивно проявился.
Набросок иконы на дереве видела и иконописец Татьяна Данилова, которую батюшка попросил написать икону. За двадцать лет работы в реставрации икон ей впервые пришлось столкнуться с таким странным рисунком. Поэтому прежде чем спрятать под грунтовкой образ, она взяла в руки фотоаппарат и запечатлела для всех нас проступивший лик Серафима Саровского. А при нашей встрече первым делом показала мне фотографию.

– Татьяна, вы как специалист можете сказать, какими средствами нарисован этот образ?
– Это была как некая дымка, дающая точное представление образа святого Серафима Саровского.
– То есть образ не был написан ни карандашами, ни красками?..
– Нет, образ виден не благодаря краскам, которые зрят глаза, а некой видной прозрачностью, которая рисует силуэт, и уже память воспроизводит образ с икон святого Серафима, и мы видим его лик. Немного справа и чуть издали рисунок был виден лучше, чем вблизи.
– Давайте попробуем объяснить это изображение с точки зрения техники живописи. Можно предположить, что в дерево за сто лет впитались краски и лаки, которые и создали образ?
– Как пишутся иконы? Сначала на доску натягивается холст, потом наносится грунт, живопись идет тонкими слоями от темного к светлому, и нижние слои красок более впитывают в себя лаки и смолы, в верхних слоях больше белил. Эта икона была сделана без ткани, и у нее наложен очень тонкий грунт, можно предположить, когда покрывалось олифой, вот эти теневые участки больше впитались в дерево. Но удивительно, что впитались они ровно по очертанию контура лика святого. Прочитываются даже выражение глаз, изгиб бровей и несколько суровое выражение лица Батюшки Серафима. Почему они впитались таким образом? В этом и загадочность изображения. Если просто пропитались лаки, то почему так, что показано основное – лик Святого, его благословляющая рука, и уже не совсем главные детали становятся более прозрачными, и весь рисунок переходит в ткань дерева.
– Какое чувство испытываете, работая над этой иконой Преподобного Серафима?
– Спокойствие и благоговение…От иконы пахнет тонким запахом ладана и еще разными запахами, которые говорят о храме.
– Можно назвать проявившийся образ чудом?
– Чудо это или нет, не могу сказать… Видела я одно – на дереве был образ, который не рисовал никто из земных иконописцев.
– Вам не жаль было земными красками зарисовывать нерукотворный образ?
– Да, было немного… сверлило такое чувство в душе… Но этот образ и появился, вероятно, для того, чтобы написали икону уже земные художники, для простых земных людей и во имя их утверждения в вере. Чтобы в минуты радости и скорби мы пришли к Батюшке Серафиму, который таким чудным образом показался на старой отшлифованной доске.

Ольга Круглова 2010 г. Источник: «Благовест», Самара

Читать далее Лик Преподобного Серафима проявился на старой иконе →