Сколь многие сегодня, сознательно или не вполне осознавая свою вину, участвуют в разжигании этой новой «вавилонской печи»! Но разве мы не знаем, как пагубно подавать соблазн ближнему? Не помним разве слов Господних: «Кто соблазнит одного из малых сих, верующих в Меня, тому лучше было бы, если бы повесили ему жерновный камень на шею и бросили его в море» (Мк. 9, 42). Также: «Горе миру от соблазнов, ибо надобно придти соблазнам, но горе тому человеку, через которого соблазн приходит» (Мф. 18, 7). Горе и тебе, женщина, когда ты одеваешь нескромные одежды и выходишь в общество мужчин! И не обманывай себя: когда ты так поступаешь — или обнажаешь свое тело, или затягиваешь его в плотно облегающие одежды, стараясь выявить прелести своей фигуры, то здесь неизбежно гнездится блудная страсть, стремление спровоцировать сладострастное влечение в сердцах мужчин, тоесть тот самый соблазн, за который горе тебе!

  Может быть здесь нет явного намерения вовлечь кого-либо в грех, но это не умаляет вины. Даже тайное, нами не вполне сознаваемое сладострастие, есть тем неменее яд, отравляющий наше сердце, а проявляющееся в наружном нашем поведении это сладострастие становится уже искушением, поводом к преткновению для ближнего, ядом, поражающим души окружающих нас людей, и потому это уже немалый грех. Господь сказал: «Всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем» (Мф. 5, 28). Стало быть, можно сказать: женщина, ты выходила из дому в эротически привлекательных одеждах, ты ходила по городу полуобнажившись, многим сегодня продемонстрировала свою телесную красоту, многие взоры усладила приятностью своей внешности. Так знай, что в этот день ты прелюбодействовала со многими! И горе тебе, что через тебя ходил сегодня по улицам соблазн!

Даже в доме своем, среди сродников не пристало христианам ходить полуобнаженными или в плотно облегающих тело одеждах, в нижнем белье и т. п. Ветхий Завет строго запрещал видеть наготу ближнего: «Наготы сестры своей не открывай», и другие подобные запреты в отношении иных родственников находятся в книге Левит»(Лев. 18, 6 -17).

Говорят: «жарко! душно!»

Что ж, можно пошить широкие легкие одежды, они гораздо прохладнее тесных, плотно сжимающих плоть, и защищают кожу от далеко не всегда полезных солнечных лучей. (По наблюдению медиков, после летних отпусков, когда тысячи людей ходят обнаженными под солнечными лучами, резко возрастает процент онкологических заболеваний). К тому же летом бывало жарко и сто, и двести лет назад, но наши предки никак не посмели бы ходить в шортиках или купальниках по дому, а тем более, по улицам.

Святой Иоанн Златоуст особенно строго обличал девиц, столь «легкомысленно» относящихся к своему внешнему виду, и называл такое их поведение тягчайшим грехом. «Никто да не обвиняет меня, — говорит Святитель, — в излишней резкости слова, если я назвал этот грех тягчайшим… Когда увидишь, как дева нежится в одеждах… ступает гордой поступью, и голосом, и глазами, и одеждой готовит губительную чашу для взирающих на нее безстыдными глазами, более и более роет ямы для проходящих мимо и отсюда расставляет силки, то как ты назовешь ее после этого девой, а не причислишь ее к женщинам-блудницам?

Не столько действительно последние обольщают, сколько первые, отовсюду распростирающие крылья удовольствия».

Нет, не «предрассудки» принуждали женщин во все века в среде всех культурных наций покрывать тело широкими и длинными одеждами, а замужних прятать от взора посторонних мужчин даже волосы. Только самые темные народности, в основном потомки Хама, не знали этих порядков (почему-то именно эта хамская, в прямом смысле слова, культура в двадцатом веке стала преобладать в мире: современные музыка, танцы, и одежда, и стиль жизни, и та самая «секс-культура» разве не от языческих африканских племен — прямых потомков Хама?).

Нет, не «закомплексованностью» объясняется преклонение наших еще совсем недавних предков перед женской скромностью, застенчивостью, стыдливостью. Не отсутствие культуры или «непросвещенность» заставляли людей краснеть, когда кто-либо подозревал их в нецеломудрии. И отнюдь не «дикость нравов» принуждала их строго подавлять в сердце вожделение телесной красоты и похотливые движения. Нет, здесь иное: падшее человечество стало удобопреклонно к плотскому сластолюбию, скоровоспламеняемо от этого чувственного огня. Часто лишь один взор на красивое обнаженное тело мгновенно пленяет сердце, наполняет душу сладострастным мутным дурманом, пьянит рассудок, парализует волю, и мы тут же склоняемся на желание греха. И уже само принятие этого желания, согласие с ним — есть плен, есть начало падения, есть предательство, измена в любви к Богу. Как легко наша душа продает свое первенство за «чечевичную похлебку» подобно несчастному Исаву! Как тяжко пал святой царь и пророк Давид, до какого омрачения дошел этот великий Боговдохновенный муж, случайно увидев с крыши своего дворца обнаженное тело моющейся красавицы (2 Цар. гл. 1 I).

Другой страшный пример: святой аскет, строжайший из подвижников Иаков Постник (см. Житие его 4 марта), носитель великих благодатных даров, молитвой изгонявший злых духов из одержимых, прельстился красотой юной девицы, из которой перед этим выгнал беса. Он был омрачен плотским вожделением к ней до такой степени, что, изнасиловав ее, убил, и тело бросил в реку. Впоследствии, по своем падении и царь Давид и преподобный Иаков принесли Богу искреннее покаяние, понесли многие подвиги и труды, и были прощены Всемилостивым Богом, и опять стяжали Благодать Духа. Но сегодня, когда человечество так далеко отстоит от святости и не знает, что есть дух покаяния, сегодня до каких страшных беззаконий может довести и доводит посеваемый всюду соблазн?! И многие ли смогут покаяться после содеянных грехов?